"Залетели!"

Nick O`Teen>

Вы - 3251-й читатель этого произведения

Спотыкаясь о змеящиеся по полу толстые кишки кабелей, перевернутые табуре­тки и битую посуду, Костя упорно пробирался через кают-компанию к медблоку. «Словно Мамай прошел», - подумал Костя сквозь пульсирующую боль в голове. Что случилось вчера вспомнить он не смог, как ни пытался. Вместо воспоминаний было только непо­слушное, словно избитое тело, которое он и пытался дотащить к корабельному ле­карю.
«Гиппократ» деловито опутал дрожащего голого Костю паутиной датчиков и спус­тя пару секунд выдал привычный для него диагноз: ярко выраженная алкогольная интоксикация организма. С тех пор, как медкомпьютер был установлен на «Дже­ке-5», ему еще ни разу не пришлось лечить что-то другое: механики Костя и Петрович имели завидное здоровье.
Официально оба числились слесарями широкого профиля при ЖЭКе номер 5, отсю­да и название ремонтной посудины, перевранное Костей. В обязанности коммуналь­щиков входило обслуживание небольшого сектора галактики, но Петрович не раз ругался с начальством о том, что на этой развалюхе, слепленной из обломков ко­раблекрушений, не по космосу шастать, а сидеть на ближайшем астероиде и чис­тить нужники. Что они, собственно, и делали.
- Петрович, вставай! - тряс напарника Костя. - Что-то я не пойму, где мы.
Напичканный инъекциями, он болезненно осознавал свою трезвость, но четкости в мыслях все еще не было. Окружающее представлялось чем-то абстрактным, бес­форменным и несуществующим, как вчерашняя получка.
Петрович, почти уже очнувшийся, ловил пересохшим ртом воздух, пропитанный угаром. Единственный стон, вырвавшийся из его горла, был похож одновременно на «пить» и «жить». Чего же Петровичу хотелось больше, Костя не разобрал, но на всякий случай пододвинул напарнику графин.
- Спирт, - поморщился Петрович, понюхав содержимое, но графин не вернул, а, сделав изрядный глоток, спрятал за подушку. Костю передернуло. С Петровичем он работал всего год и еще не привык к его нормам потребления алкоголя. Напарник пил все: технический спирт и коньяк, шампанское и «бормотуху», банальный портвешок и просто водку. Не брезговал он и сивухой, которую изрыгал из своего чрева странный дымящийся агрегат, собранный им собственноручно из ку­хонного процессора, мотопомпы и старого унитаза, увенчанного сливным бачком. Уникальной особенностью этого технического монстра была способность выдаивать алкоголь из любых химических соединений, будь то тормозная жидкость или деше­вый клопомор. Даже с самого тяжелого похмелья Костя не отваживался вкусить этот продукт переработки, глядя на впадающего в транс Петровича. Да и от него самого следовало держаться подальше: Костя хорошо помнил, как ему пришлось бе­гать с огнетушителем за матюкающимся напарником, после того, как тот неосто­рожно рыгнул с зажженной сигаретой во рту.
Но Петрович был не только хорошим слесарем, стойким выпивохой, но и отмен­ным преподавателем. Теперь Костя мог запросто переплюнуть любого однокурсни­ка, хмелеющего от выпитого стакана.
- Не бойся, Костик, сейчас разберемся, куда нас занесло.
Петрович сполз с кровати и, почесывая впалую грудь, уставился на Костю. Тот понял сразу: разбирательство будет долгим, со слезами раскаяния и обыденными обещаниями "никогдашечки боле, только вот самую малость для просветления". Костя вздохнул и обреченно потянулся на кухню за остатками вчерашней трапезы.
Графин закончился довольно быстро, а ситуация нисколько не прояснилась. На­против, теперь на Костю стали валиться стены и подыматься на дыбы пол, хотя с гравитацией было все в порядке. Звезды набухли и расплылись в рисовую кашу, размазанную по иллюминатору. Из состояния комы его вырвал восхищенный вопль Петровича:
- Живем, Костик, живем! - орал тот, волоча напарника за воротник в рубку, - Видишь планетку, видишь? Дымки на ней видишь? А где дым, там и блины, понял? А где блины, там и стопка, понял?
При этом Петрович, как бы ставя после каждой фразы точку, в восхищении по­стукивал головой обалдевшего Кости о трубу перископа, выигранного в карты у вояк из Пограничного Корпуса.
Костю не раз удивляло сверхъестественное чутье Петровича на алкоголь, жен­щин и развлечения. С резвостью лягавой он брал след к ближайшему кабаку, в ка­кой бы точке галактики их не встретило похмелье. Любой, самый захолустный ре­сторанчик любезно распахивал свои двери перед асом сантехники, бармены щедро отпускали в кредит, женщины отвечали взаимностью, а спиртное усваивалось лит­рами.
Была у Петровича и еще одна пламенная страсть - азартные игры. Игорные до­лги для него были делом чести, и даже водка отступала перед ними на задний план. Проигравшийся Петрович разворачивал бурную торговлю корабельным оборудо­ванием, сантехникой и даже личными вещами напарника. Ближайшая получка уходи­ла на погашение долгов перед Костей, на закупку все того же оборудования и сантехники. Деньги и вещи попадали в какой-то чудовищный водоворот, то появля­ясь, то исчезая, оставив единственный след в мятом, засаленном блокноте Пет­ровича в виде двух граф: "должен я" и "должны мне". Каким образом ему удавалось вы­краивать из этого блокнота средства на очередные попойки, не смог бы понять ни один матерый бухгалтер. Мало-помалу и Костя прикипел к картам, коротая ве­чера за росписью пульки. И уже частенько они работали в паре, подчищая карма­ны ничего не подозревающих соперников.
Тем временем Петрович, охладевший к товарищу, уже сбрасывал с пульта пустые бутылки. Костя понял, что полным ходом идет подготовка к посадке и быстро, на­сколько позволяли свалившиеся вдруг брюки, засеменил к противоперегрузочному креслу.
- Залетим, Петрович, точно тебе говорю. Четвертый день на работу не показы­вались. А еще один залет и начальство нас попрет! - волнуясь, он всегда гово­рил стихами.
- Да мы всего-то на минуточку, одним глазком глянем и сразу назад, - рычал Петрович, колдуя над пультом.
Косте на мгновение показалось, что старший механик как-то преобразился: гла­за метали молнии, из ноздрей били струйки пара, а вокруг тела клубился фосфо­ресцирующий туман. Восседал он на высоком унитазе, держа в одной руке золоче­ный газовый ключ, а в другой - крышку канализационного люка, прикрываясь ей как щитом. Ноги столпами попирали Землю со стоящим на ней ЖЭКом, а у ног воз­лежал преданный сторожевой пес, уж больно сильно смахивающий на начальника участка.
Это было последнее Костино видение, и, прежде чем "Джек", застонав двигате­лями, ринулся с орбиты, он предпочел потерять сознание...
* * * * *
Еще не успела осесть рыжая, пахнущая серой и старыми носками, пыль, как ды­мящийся после посадки "Джек" вывалил трап и выпустил на свободу своих пассажи­ров. Петрович, громыхая ботинками, проплясал по ступенькам "Лезгинку" и бро­сился целовать стабилизатор:
- Ты смотри, не подкачал! А я уже третий месяц жду, когда ж ты отвалишься! Ну, Костик, теперь точно нужно поллитровку брать - пронесло!
- Где уж ее тут брать, если кроме песка да камней одна вонь! Дымки, дымки! Вулкан вон один дымится, а какие с него блины...
- Блины у тебя в штанах после посадки! И вонь, тоже от твоих блинов. - за­ржал Петрович, - Ты глаза-то протри! Где ж ты, родной мой, видал вулкан из кирпичей? Ну, давай, шевели ногами, недалеко до этой трубы вроде.
Труба оказалась гораздо дальше, чем предполагал Петрович. Все дело оказа­лось в ее размерах. Через полтора часа утомительной ходьбы по покрытому копо­тью песку, коллеги добрели, наконец, до ее основания, которое по размерам впол­не могло поспорить и с жерлом вулкана.
- Н-да, такую фиговину построить - не сортир прочистить, - профессионально оценил работу Петрович: - тут пахнет сверхцивилизацией!
- Тут пахнет сортиром, - в свою очередь съехидничал Костя: - А теперь скажи мне, как сантехник сантехнику, из какой же дыры торчит это коптящее чудовище и как туда попасть?
Вместо ответа Петрович жестом позвал напарника и отправился в рейс вокруг основания. Буквально через километр-полтора, с другой стороны трубы они на­ткнулись на огромную кучу угля, от которой к деревянной двери в песке вела не­широкая тропинка.
- Вот твоя сверхцивилизация! - Костя не скрывал иронии. - Топят углем и тас­кают его на тачках. Вон след от колеса.
- Любая цивилизация, если она знает, что такое самогонный аппарат, имеет право на приставку "сверх" - Петрович был невозмутим: -Так что, Костик, не спеши с оценкой, пока не попробуешь местного горячительного. Я знавал плане­тки, где питекантропы делали такое варево, от которого интеллектуал, вроде те­бя, опускался до состояния беспозвоночного. Пойдем лучше, постучимся в эти влекущие странников врата, авось примут здесь жаждущих пилигримов.
* * * * *
Челюсти у пилигримов отвалились на ширину, дозволенную природой - аборигены не были гуманоидами! Голова с шишкообразными наростами, плоским, словно разби­тым носом, и острыми ушами с кисточками увенчивала непропорциональное, покры­тое шерстью тело. Нижние конечности, кривые и короткие, непонятно как удержи­вали мешок, набитый внутренними органами. Зато верхние с большой натяжкой мож­но было назвать руками, так как заканчивались они неким подобием пальцев. В довесок ко всему сзади плетью волочился тонкий, голый хвост "Им бы немного грации, сошли б за шимпанзе", - резюмировал Костя. Но самым невероятным было то, что эти "приматы" оказались разумными, а такое на памяти землян случалось впервые. О разумности существ спора не было. Двое аборигенов, не замечая оне­мевших пришельцев, деловито сновали среди мешанины труб, котлов и совершенно непонятных механизмов, усеянных манометрами, термометрами, клапанами и прочим оборудованием. Из неплотно пригнанных соединений со свистом валил горячий пар, с закопченного потолка капало. Обстановка была настолько знакомой и даже род­ной, что глаза у Петровича потеплели. Но даже эта идиллия не смогла притупить его хищнические инстинкты.
- Первым делом отправить координаты в Комитет по контактам - премии недель­ки на три хватит. Потом докладную начальству, заявления на отгулы и доплату за переработку - это еще на пару дней, - Петрович пытался загибать непослуш­ные пальцы: - В общей сложности, это недельный сабантуй в хорошем ресторане и недели три похмелья. Вполне удовлетворительно!
- Какая переработка, какая доплата?!! Мы и так горим без дыма! - Костя даже позеленел от такой откровенной наглости. Хоть он и привык к вечным перепалкам своего коллеги с начальством о мизерной зарплате и жутком рабочем графике, но такие заявления были уже чересчур.
Насупившийся Петрович холодно уставился на напарника, всем своим видом выра­жая презрение к его тупой непробиваемости. Напряженность ситуации достигла ку­льминации, назревала драка. Силы были приблизительно равны: молодость против опыта. Такие стычки среди "джековцев" были достаточно регулярны. Сказывались ограниченность пространства и круга общения. Говоря проще, обоим надоедало ли­цезреть примелькавшееся лицо напарника и стены, увешанные плакатами с голыми девками. Усталость перетекала в раздражение, раздражение - в скандал, а кон­цовка была неизменной: "враги", зализывая раны, пили "на мировую". Костя раз­глядывал в зеркало заплывший глаз, а Петрович прикладывал лед к очередной шишке (если Костя и бил, то только бутылкой).
В данной ситуации Петрович предпочел политические методы борьбы и поэтому решил сию проблему со всей, присущей ему, галантностью.
- В кои-то веки встретили сантехники братьев по разуму, и то, нашелся приду­рок, который не в состоянии понять своей тупой башкой, какие выгоды можно из этого извлечь. Идиот! Мы же сможем списать все свои прогулы на то, что обмени­вались опытом с аборигенами! Дошло? Закрой рот и не маши руками, не дай Бог спугнешь этих обезьян - не поленюсь, сделаю на них похожим.
Тактический ход оказался удачным. Костя сник: " А какая, в конце концов, разница, как вылетать с работы, с треском или без. Но если дельце выгорит, то этот старый хрыч - гений!". Он присел на рыжую от ржавчины трубу и с воз­растающим любопытством принялся наблюдать за манипуляциями Петровича. Тот снял зачем-то пиджак, поплевал на ладони и, пригладив ими шевелюру, двинулся налаживать контакт. "Побьют" - решил Костя, глядя на Петровичевы попытки улыбнуться и сделать руками жест радушного приветствия.
********
Описывать дальнейшие полчаса нет никакого смысла - это было бы интересно то­лько ксенологам, лингвистам, обществоведам и прочим специалистам по контак­там. Они могли бы почерпнуть много тонкостей и нюансов общения с незнакомой цивилизацией из представления, устроенного Петровичем. В итоге же, оба прише­льца были осмотрены, ощупаны и усажены за небольшой, сбитый из досок стол. Словно на скатерти-самобранке появились экзотические яства, походившие на зем­ной кусок сала, покрытый солидным слоем сажи, и мелкие серо-зеленые огурцы. С середины стола, словно "першинг" на старте, нацелилась в потолок огромная, мутная бутыль. На Костин взгляд - литров пять, не меньше.
Похоже, что первый контакт удался на славу, правда, впечатление немного порти­ло то, что аборигены были немы, как рыбы и объяснялись исключительно жестами. Весь этот "сурдоперевод" был разработан и внедрен Петровичем с обоюдного со­гласия сторон. Так что, когда одна из обезьян показала на стол и постучала па­льцами по волосатому горлу, даже скептически настроенный Костя капитулировал перед мастерством напарника.
После первых четырех тостов, заключавшихся в указывании пальцем на того, во чье здравие пили, наступил перерыв. Разомлевший Петрович откинулся на спинку стула и, порывшись в карманах, явил на свет потрепанную пачку "Примы".
- Угощайтесь! - Ткнул он пачкой в аборигенов. Видя, что те не понимают, по­крутил руками над головой и добавил: - Кайф!
Урок начался. Аборигены кашляли и моргали слезящимися глазами. Петрович упорно вставлял вываливающиеся сигареты в широкие пасти. Глядя на нянькающего­ся напарника, Костя смеялся до слез:
- Может ты, Петрович, суешь не туда? Под хвост, под хвост попробуй! А может они жабрами дышат, тогда у тебя вообще ничего не выйдет.
Петрович прекратил свои пытки и сел. Отобрав "бычки" у неудавшихся курильщи­ков и затушив их о стол, он разлил еще по стакану:
- Не унывайте, еще научитесь настоящей жизни! И Москва не сразу строилась, и вам не завтра в настоящем кабаке сидеть, но первые шаги по дороге к светло­му будущему я помогу сделать. За ваше хвостатое племя!
Поняв торжественность момента, все выпили стоя. Костя, в который раз спалив горло, хрустел "огурцом", Петрович, обнимаясь с аборигеном, вытирал кисточкой хвоста увлажнившиеся глаза. Эту спокойную, почти домашнюю картину нарушил один из хозяев. Странно хрюкнув, он схватил со стола сигарету и, убежав в тем­ноту кочегарки, натуральным образом прикурил от раскаленной дверцы топки. По­сле минуты молчания, голос Петровича прозвучал как крик петуха на заре:
- А кто это там говорил, что эволюция - слишком медленный процесс? Своим по­ступком это существо, стоявшее на пороге цивилизованности, поднялось на наших глазах сразу на несколько ступенек по лестнице разума! Теперь я могу с чистой совестью поставить их в один ряд с собаками: все понимают, только сказать ни­чего не могут. Ну, на лету все схва... Костя!!!
И в этот момент на собутыльников снизошло озарение. Если два человека до­лгое время живут вместе, то и ход мыслей у них становится похожим. У Петрови­ча же с Костей процент попадания в одну цель был чрезвычайно высок, даже не­смотря на их разные характеры. На крик напарника Костя среагировал моменталь­но и, хотя не было произнесено ни слова, уже сметал рукавом со стола остатки инопланетной трапезы, пока Петрович дрожащими руками нетерпеливо пересчитывал колоду карт.
*******
- Ну, надо же тебе, как влипли, как влипли! - Кряхтел Петрович, наваливаясь всем телом на тачку с углем: - Вот тебе, Костя, и приматы! Вот тебе и зачатки разума!
Костя толкал тачку молча, проклиная и аборигенов, и Петровича с его идеями, и самого себя. Действительно, кто бы мог подумать, что уже через пару пробных партий хвостатые станут представлять из себя серьезных противников. Тогда еще ничего не подозревающий Петрович, разгоняя рукой дым победной эйфории, предло­жил играть на местный самогон. И все бы было хорошо, если бы коллеги не так обильно "сбрызгивали" каждую удачную партию выигранным напитком. Когда же бу­тыли с горючей смесью стали с катастрофической быстротой исчезать за волосаты­ми спинами аборигенов, Петрович забил тревогу и стал мобилизовывать резервы. Но все попытки не увенчались успехом. Крах был настолько жутким и унизитель­ным, что оба сантехника совершенно протрезвели. Эйфорию победы со стоном засо­сало в вентиляционную шахту и выплюнуло в вечернее небо вместе с облаком сажи.
Петрович сохранил достоинство:
- Я требую реванша!
Реванша не последовало. Волосатый победитель многозначительно и совершенно небезосновательно помусолил пальцами возле его носа. Играть было не на что. Петровичев пиджак, Костины кроссовки и плоскогубцы со сломанной ручкой были решительно отвергнуты. Долгов здесь тоже не признавали. Оставались только ру­ки, голова и опыт. Все это Петрович и предложил в обмен на честь цивилизации, позорно униженной двумя нерадивыми ее сынами. Тотчас был составлен договор, отпечатан в трех экземплярах, заверен нотариусом и скреплен кровью обеих сто­рон.
Именно так представлялась Косте та кабальная зависимость, в которую они влипли по прихоти Петровича. После нескольких сокрушительных поражений оба под звуки траурного марша, звучавшего в их душе, были с позором выдворены из-за стола и направлены на принудительные работы. Как и в то вчерашнее утро перед их глазами лежала мертвая пустыня с дымящей трубой и кучей угля возле нее. Только вот не было тогда в их руках лопат и тачки с болтающимся колесом. Впереди их ждало три месяца каникул на угольном курорте с жарким печным клима­том и грязевыми ваннами, которые трудно было назвать лечебными. Бежать не по­зволяла совесть и двое надзирателей, которые к тому же отобрали у них все по­дозрительные вещи, включая ключи от "Джека".
Ситуация разрешилась к концу четвертого дня, когда пионеры-первопроходцы, совершенно обессилившие, ввалились в отведенную им комнатушку. Костя повалил­ся на кучу тряпья, брошенного в угол. Он плакал и просился к маме, или в Коми­тет по защите гражданских прав. Петрович яростно вонзал расческу в грязный клубок на своей голове:
- Молчи, грусть, молчи! Мы не рабы, рабы не мы! Мы только контрактные рабо­чие, платой которым будет полезный опыт. Умному наука в пользу, а дурак и лоб расшибет. Не зная броду - не говори "гоп". Не дал слово - держись, а если вы­летит - не поймаешь, - он перевел дух и переключился на зоологию, - Труд сде­лал из обезьяны человека, а эти голохвостые крысы, похожие на свиней, пытают­ся двух ослов, считавших себя орлами, превратить в лошадей.
Петрович еще долго бы распинался и цитировал классиков, но его отвлек Кос­тя, что-то лихорадочно чертивший пальцем на стене.
- План побега? - поинтересовался он, выбирая из шевелюры обломки расчески.
- Нет. Если все получится, то нас не только отпустят, но и до самого кораб­ля расстелят ковровую дорожку.
- Саботаж?!
- Опять мимо. Смотри сюда, - Костя стал водить пальцем по стене, - ты не­прав, говоря, что труд сделал обезьяну человеком. Это сделала лень. Вот тут и начинается парадокс. Зачем человеку орудия труда? Для того, чтобы не трудить­ся. Не понял? Объясняю: когда человеку надоело бегать на ручей за водой, он придумал лопату и вырыл колодец, а когда ему перестало нравиться подставлять задницу холодному ветру - построил у себя дома ватерклозет. Лень - двигатель прогресса, а труд - это способ достижения личного лентяйства.
- Не пойму, куда ты клонишь.
- Если можно так сказать, то мы ленимся таскать уголь. Значит надо процесс механизировать. Но с тем, что у нас есть, транспортер не построить, я уже при­кидывал. А сейчас меня осенило: зачем улучшать способ, если можно улучшить ре­зультат. Ты знаешь, чем они тут занимаются?
- Воду греют. У них, по-моему, что-то вроде отопительного сезона, - Петро­вич начал догадываться, - и ты хочешь сказать, что есть другой способ нагреть им эту воду.
- В точку! Мы берем с "Джека" запасной ядерный генератор и монтируем его здесь, места достаточно. Врезаем в систему охлаждения их трубы и - получай свой кипяток, а мы отдохнем чуток! К тому же генератор в этом году все равно списывают, а он тут еще пару-тройку лет протянет.
После этого Костя, словно выдохшись, замолчал и завалился в угол спать, а Петрович еще долго с мечтательной улыбкой смотрел на ватерклозет, нарисован­ный Костей на стене.
Следующим утром к аборигенам был отправлен парламентером все тот же Петро­вич. Как ему удалось втолковать что к чему, осталось сокрыто завесой тумана, но уже к обеду они под конвоем были доставлены к кораблю. Демонтаж, доставка и монтаж заняли два дня, о которых не хотел вспоминать даже Костя, привыкший к авралам. Торжественный пуск был назначен на утро.
Утром в кочегарке их ждали аборигены и накрытый стол. "Наверно старый хрыч им золотые горы наобещал и тонны кипятка. Ну, если не получится, хана" - ду­мал Костя. А старый хрыч готовился произнести торжественную речь.
- Буду краток, - сказал он и взял со стола бутыль. - Этот подарок, который мы вам преподносим, является актом дружеской признательности за то гостепри­имство, которое было нам оказано.
В этот момент Косте хотелось плюнуть и в гостеприимных хозяев, и в своего напарника. Сдержался он только потому, что увидел, как Петрович скрестил за спиной пальцы. А тот продолжал:
- Я надеюсь, что этот генератор не доставит вам хлопот, но по русскому обы­чаю, на долгую службу, предлагаю его "обмыть". И вот эту бутылку я сейчас ра­зобью о борт корабля вашего будущего!
С этими словами Петрович повернулся и грохнул бутыль об угол генератора. Брызнули осколки, и в воздухе повис стойкий запах ацетона. В эту же секунду до­кладчик получил увесистый тычок в ухо.
- Я закончил, - добавил Петрович уже с пола, - Костик, запускай!
Пуск прошел удовлетворительно, и через несколько минут из клапана засвистел пар. Горячую воду пустили в систему и все уселись за стол. Похоже, что хозя­ева были удовлетворены, даже разбитая бутыль уже не омрачала их лица. Празд­ник продолжался до тех пор, пока Петрович не наполнил заранее припасенную ка­нистру пойлом, сливая его под столом из недопитых бутылок. После чего было поднято еще несколько прощальных тостов, и веселье пошло на убыль. Местная бра­тия, шатаясь, проводила гостей до памятного угольного утеса. Сил на речи и об­нимания уже не было. Петрович с Костей, поддерживая друг друга, двинулись в путь к виднеющемуся на горизонте "Джеку".
Где-то на середине пути Костя прервал поющего напарника:
- Что-то мне не по себе, Петрович. Как-то не так... Такое чувство, что этим все дело не кончится, настораживают меня эти обезьяны. Скользкие типы.
- Точно!.. Вот сволочи, они же мои карты замылили! - Петрович повернулся и, вскинув правую руку, левой ударил по локтю. - Чтоб они вам поперек горла вста­ли! Слышите, вы, грязные, сопливые ублюдки породившего вас в заднице зловонно­го глиста!
Добавив еще несколько непечатных эпитетов в адрес недавних собутыльников и, посоветовав им заняться некоторыми нескромными делами, Петрович успокоил Костю и пообещал, что в обиду не даст. Через несколько минут из сумрака выско­льзнул стабилизатор корабля, и друзья с песней взяли штурмом трап.
Дожидаться утра на этой ненавистной планете не хотелось, поэтому было реше­но стартовать прямо сейчас. Угнездившись в кресле, Петрович подготавливал "Джека" к взлету, пока Костя, пристегиваясь, бормотал себе под нос:
- Не в картах дело, не в картах, хотя и их забыли зря. Плохая примета, при­дется возвратиться. Но что ж в обезьянах не так, никак не пойму... Никак...
- Хватит стонать, взлетаем, - Петрович утопил кнопку стартового двигателя и сквозь его вой услышал далекий Костин крик:
- ПОНЯЛ!!!
Корабль уже взлетал, когда расцелованный Петровичем стабилизатор все-таки не выдержал и со страшным грохотом отвалился. Какое-то время "Джек" еще летел вертикально, но быстро начал входить в штопор. Старенький корпус не выдержал такой нагрузки и дал трещину, которая прошла через машинное отделение.
В ночном беззвездном небе на несколько мгновений распустился красный цветок и, словно обиженный отсутствием зрителей, способных оценить его красоту, мед­ленно угас. С двухкилометровой высоты на землю продолжали падать обломки...
Э П И Л О Г
Пробуждение было легким и приятным: никакой боли, или беспокойства. Такое состояние Петрович испытывал, попадая в "холодную" на пятнадцать суток за де­боши и не выпивая две недели. Но тогда не было такого блаженственного отреше­ния от собственного тела: мешали деревянные нары и клопы. Не открывая глаз, он стал вспоминать что случилось. В голове проносились картины: рев двигателей, скачущая по столу кастрюлька с кашей и расширенные ужасом глаза Кости. Крова­во красный молот хлестнул по лицу, заслоняя собой все остальное. Петрович вздрогнул и открыл глаза.
Он был погружен в большую широкую ванну, наполненную теплой жидкостью. Ря­дом, как в невесомости плавал совершенно голый Костя. Петрович сел и осмотрел свое тело: никаких царапин, синяков и признаков членовредительства. "А ведь спасли, хоть и обезьяны. Что ни говори, а медицина у них на уровне! - обрадо­вался он, отгоняя кошмар катастрофы, - Но ванну могли бы дать и отдельную". Петрович принялся тормошить Костю:
- Молодой человек, спешу обрадовать вас приятной новостью. Мы живы! Спасли нас эти черти, из самого пекла вытащили.
Костя, не открывая глаз, пробормотал:
- Это, Петрович, не черти нас вытащили, а мы сами к ним в пекло угодили.
- То есть?!
- Тебя ничего сейчас не беспокоит? - Костя приоткрыл глаз и покосился на на­парника.
- Да вроде нет... Только вот надоело в этой теплой жиже плавать.
- А она и еще потеплеет, подожди. Кстати, эта водичка, к тому же - радиоак­тивная, - Костя поднялся и сел: - Петрович, вспомни сказки, тебе никого абори­гены не напоминают?
- Какого черта...
- Вот-вот, - ухмыльнулся Костя, - именно, черта!
Перед Петровичевыми глазами поплыли картинки из детских сказок. Есть! Те же наросты на голове, плоский поросячий нос и голый хвост с кисточкой. От неожи­данного открытия он вскочил и перегнулся через край ванны. Между ровными ряда­ми котлов сновали аборигены, а вдалеке, окутанный дымящимся паром, кряхтел их собственный ядерный генератор, с запасом топлива на два - три года.
Петрович свистнул и прошептал:
- Залетели...

Мнения, Комментарии, Критика

последние комментарии

Неждан: На самом деле неплохой рассказ. Написать крутейший философский трактат с объяснений основных парадигм мироздания ожет и лох корявый, а вот просто вес...   (19.12.2006 8:39:23) перейти в форум

Рудра: Сюжет интересный. Но юмор очень притянут за уши. Ни разу не улыбнулся. Оригинальности тоже большой не увидел, но занятно. В середине стало откровенно ...   (19.12.2006 12:40:11) перейти в форум

Nick O`Teen: Неждан, Рудра, спасибо за отклики! Защищать или отстаивать сие произведение не буду, так как сам вижу все его минусы. Я долго думал, стоит ли его воо...   (20.12.2006 8:34:31) перейти в форум

Рудра: Ник, никогда не признавал уничижительного отношения к себе. Совет хочешь? Смотри на ошибки и пиши дальше. Иначе какой смысл вообще жить?   (20.12.2006 11:19:25) перейти в форум

Feanor: Честно сказать, юмористические рассказы на алкогольные темы изрядно утомили. Да на любом самом завалящем конкурсе таких произведений с десяток, вне за...   (28.02.2007 2:11:58) перейти в форум

Сергей Владимирович: Понравилось!   (17.09.2009 12:03:17) перейти в форум